Новости

Проект Рубрики «Летопись детства опаленного войной» – Летопись военного детства и трудовой юности Детей Великой Отечественной войны (1941-1945 г.г) нашей страны.

Информация о материале

Обновлено: 19.04.2023, 14:00

Цель реализации проекта – создание Летописи военного детства и трудовой юности Детей войны через исследование современной молодёжью военного детства, трудовой юности и исторического вклада Детей войны в дело Победы, сохранение исторической памяти о войне глазами Детей войны.

Кто они – Дети войны? Это дети, рожденные в 1928-1945 годы в нашей стране.

Нелегкой оказалась судьба детей нашей страны во время Великой Отечественной войны. Они пережили оккупацию, страх, бомбежки, голод, холод. Ужасна судьба еврейских детей. В гетто и лагерях смерти выжили единицы. Подростки 11-13 лет, по сути дети, в прифронтовой полосе принимали участие в строительстве оборонительных сооружений и противовоздушной обороне, а в тылу, наравне со взрослыми, работали на заводах, убирали урожай, пасли скот, помогали в госпиталях. Голодные ребята учились в школе, не имея ни учебников, ни тетрадей. Дети войны внесли посильный вклад в дело Победы, заменив своих отцов и старших братьев, ушедших на фронт. Труд и быт Детей войны не изучен и незаслуженно уходит в забвение. Военное детство не исследовано и не обобщено учеными-историками в достаточной мере. О Детях войны мало пишут в средствах массовой информации. Война стала общей биографией людей, родившихся в предвоенные годы и в годы войны. Опаленные войной дети, прошли тяжелую жизненную школу и уже стали нашими бабушками и дедушками. Эти люди осознают особый смысл Специальной военной операции на Украине. Воины этой операции - это их дети, внуки и правнуки Бессмертного полка. Мы, молодое поколение, обязаны не допустить уйти в забвение, кануть в лето истории детство наших бабушек и дедушек, истории детства, опаленного войной. С этой целью команда волонтёров Национального Центра Помощи пропавшим и пострадавшим детям предлагает принять участие в реализации проекта – «Летописи детства, опаленного войной». Это очень просто: записать истории военного детства и юности ваших дедушек и бабушек и прислать нам. Мы опубликуем эти истории в рубрике «Летопись» и сохраним вместе историческую правду о том, что несут нацисты в нашу страну.

Я записал истории военного детства и трудовой юности своих дедушки и бабушки. Мои дедушка и бабушка были в годы Великой Отечественной войны в оккупации в возрасте 2-5 лет на Украине и познали страх, голод, лишение. Мой прадед Илья Акимович сражаясь на фронте попал в плен к фашистам и зверски был замучен как офицер-коммунист. Второй мой прадед, Григорий Спиридонович, офицер-танкист, защищал Сталинград и освобождал страну и Европу от фашизма, дошёл до Австрии. Мои тётя, дядя, братья и сестра живут в Донецке. Два года назад, их дом был разрушен, 10-летняя Лада получила ранения от множества осколков. Это моя история. Мы ожидаем ваши истории.

Материал собранный по теме: «Военное детство и трудовая юность детей и подростков в годы ВОВ и послевоенный период».

История военного детства и трудовой юности Павла Даниловича г.Краснодар.

…мы обеспечивали партизанский отряд и жителей хутора солью, выпаривали из соленого ручья соль, костры дымили днём и ночью в дремучем лесу…

Особых подвигов и заслуг у меня нет, да и быть не могло у мальчишки 7-8 лет отроду. Впрочем, я своими хулиганскими делами принёс фашистам немало хлопот, стараясь насолить им повсюду, на каждом шагу. Всё это было безумно рискованно и прямой дорожкой на виселицу за помощь партизанам.

Нас было трое мальчишек. Я, Панас и Николка. Мы действовали напрямую, наверняка – голод подстёгивал. Сливали бензин, солярку из немецких машин, тягочей и меняли на хлеб. Мастерили коптилки из гильз зенитных патронов. Мне однажды повезло украсть у немцев цветную ракетницу в комплекте с ракетами, которую потом отдал партизанам Каменной балки и получить в подарок зажигалку и буханку хлеба.

Мы обеспечивали партизанский отряд и жителей хутора солью, выпаривали из соленого ручья соль, костры дымили днём и ночью в дремучем лесу.

Особое место имела забота о табаке и махорке без которой партизаны не могли, ну никак. Совхоз «Табак» был рядом в 20 км от нас, был занят немцами. Мы воровали табак и махорку передавали партизанам и частично меняли у немцев табак на фашисткие сапоги, ботинки, плащ-палатки для партизанов.

Помню один страшный случай. Молодёжь и детей хутора немцы погрузили в кузов машины и повезли в тыл к немцам. Когда машина ехала через дремучий лес, мы с пацанами устроили скандал, как будто между собой, потасовку, подняли крик в надежде, что нас услышат партизаны. Так и случилось. Нас спасли! Кстати, в одной из машин набитых людьми оказалась семья партизана Николая Журбы. После войны мы не раз всё это вспоминали, смеялись и плакали от счастья, что остались живы.

Мы – Дети войны – добывали продукты на жизнь, на выживание, причём любыми способами – как можно и как нельзя.

Мы цеплялись на машины немцев, чтобы на ходу снять хоть что-нибудь, что можно поменять на продукты или продать. По ночам ходили за 20 км по садам колхоза подбирать всё подряд, что осталось.

Подспорьем для выживания были глиняные и песчаные карьеры. Глина и песок шли на ремонт, мы меняли их на продукты.

После ухода немцев мы помогали пленным чехам, мадьярам и австриякам в ремонте дорог и домов, чистили нефтяные скважины. За это нам давали пропитание. Счастливыми днями, считались дни, когда над хуторами американские самолёты сбрасывали пакеты с продуктами прямо нам на голову. Мы распределяли эти продукты справедливо всем жителям хутора.

Вспоминается случай с пленным чехом Янко, который говорил моей маме: Мамко, заберу я его к себе домой, у меня двое таких дома, будет им русский братик и гладил меня по белой кудрявой голове. Вскоре погиб Янко при бомбежке.

Хочется вспомнить ещё один эпизод из истории ВОВ 1943 год, который возможно ещё ждёт расследование опытых поисковиков работающих в области обнаружения останков и захоронения погибших героев. Речь идёт о лётчиках сражавшихся в небе над посёлком Асфальтовая гора Апшеронского района. Вблизи города Хадыженска мы наблюдали воздушный бой всей семьёй в течении 3-5 минут пока оба самолёта не упали резко в землю. Возможно поиск поможет установить героев, нельзя забывать о павших, дух патриотизма должен жить в русском народе всегда.

Начались школьные годы. Все школьники участвовали в общественном труде по выбору, одни в основном девочки были членами отряда «Юный пожарник». Днём ребята с пожарной вышки наблюдали лес и в случае задымления сообщали в управление совхоза. Как то ребята заметили задымление, сами решили погасить пожар в лесу. Пожар погасили, но заблудились в задымленном лесу. Я с учителем и с другими ребятами отправился на их поиски, так как хорошо знал лес навещая партизан. Ребят мы нашли. Другая группа школьников, в том числе и я, очищали территорию посёлка и леса от металлолома, грузили в машины и отправляли в Новороссийск, откуда на кораблях металлолом везли в Америку. Немцы после прорыва фронта в Новороссийске стремительно бежали, оставив технику и всё  такое прочее, даже склады с продуктами. Однажды мы с мальчишками нашли немецкий трактор «Бульдог», который застрял в мелкой речушке. Мой отряд его откопал, факелами просушил и переправил в совхоз станицы Абхазской. От председателя совхоза мы получили справку о сдаче тракторе и большое количество продуктов, которое было распределено, среди нуждающих семей.

История военного детства и трудовой юности Лидии Ивановны г. Краснодар.

… одним из страшных воспоминай – воспоминание о прогоне пленных русских солдат по улицам города. Они шли полураздетые, раненые, босые, изможденные…

Я родилась в 1936 году в г.Кропоткин. В семье моих родителей я была третьим ребёнком, мой отец ремонтировал топки паровозов, был ценным специалистом, потому его не взяли на фронт. Войну мы ощутили, когда начались бомбёжки Кропоткина, так как он являлся узловой станцией, перекрёстком 4 направлений. Краснодар, Ростов, Ставрополь, Армавир. Во время бомбёжек мы прятались в убежища, которые были вырыты в наших огородах по распоряжению властей, взрослые рыли ямы, а мы дети относили землю. Часто там прятались по 2-3 семьи. О бомбёжке нас предупреждали сирены и гудящие на станции паровозы. Как то взрывной волной вход в наше убежище завалило так как рядом во двор упала бомба. Нас откапывали несколько часов.

Самое страшное воспоминание – приход фашистов в наш двор. Немцы стали забирать домашний скот и продукты. Наша соседка попыталась им что то сказать, они застрелили её на наших глазах.

Во время фашистской оккупации мой отец прятался, чтобы не работать на фашистов. Боялись и за него и за маму, которая уходила, чтобы отнести отцу продукты.

В это страшное время очень сильно расплодились волки, они нападали на людей даже днём, потому мальчишки постарше, организовали команду крикунов. Мы – крикуны – бегали по улицам, кричали, били ложками по кастрюлям, визжали, кричали страшным голосом, чтобы отпугнуть волков, которые выходили на добычу, нападали на скот и людей. Мы дежурили днём, ночью дежурили взрослые и разводили маленькие костры, чтобы отпугнуть волков.

Одним из страшных воспоминай – воспоминание о прогоне пленных русских солдат по улицам города. Они шли полураздетые, раненые, босые, изможденные. Мы стояли вдоль дороги с маленькими узелками, чтобы передать их солдатам, но фашисты не подпускали жителей города к пленным. Я на всю жизнь запомнила чувство безвыходности. После освобождения нашего города нам выдали хлебные карточки и в мои обязанности шестилетнего ребёнка было ходить за хлебом. Однажды я потеряла хлебные карточки на весь месяц и стала страшно плакать. Спасибо добрым людям, которые взяли меня за руки и отвели меня в очередь, люди нашли мои карточки, они валялись на земле.

Когда я училась в школе после занятий мы разбирали развалины. А в субботу и в воскресенье мы с девочками ходили в госпиталь, помогали медсёстрам, санитаркам, общались с больными. С 15 лет я работала на ткацкой фабрике. В то время дети работали в 3 смены, на равне со взрослыми, потому что станков не хватало, а продукцию надо было выпускать. Вот так мы жили и выживали, и мы люди, прожившие такое детство, надеемся, что наши дети и правнуки этого никогда не испытают и реализуют все возможности, которые им дала наша страна.

История Владимира Ивановича. «Моё военное детство и трудовая юность».

…бабушка спрятала меня на огороде в небольшой ямке, прикрыв меня бурьяном и присыпав в спешке землей…

В начале 1941 года я был в гостях у дедушки и бабушки в селе на Украине. Здесь и застала меня Великая Отечественная война. Мне тогда было 4.5 года. В июле в нашем селе появились немцы. Это, видимо, была немецкая полиция. Они разместились в здании школы. Это была их комендатура. Впервые я увидел немцев, находясь за селом на речке, где мы купались с друзьями. На речку приехал немецкий автомобиль в кузове которого находилось много немцев. Немцы начались купаться. Не умеющих плавать немцев обвязывали верёвками и забрасывали на глубину. Нам было смешно и забавно, что взрослые дядьки не умеют плавать. И в тоже время конечно страшно. Потому мы быстро, со смехом поглядывая на купание немцев побежали домой.

Немецкие патрули ходили по селу. Вскоре два красноармейца – разведчика попали в плен немецкому патрулю и тут же были расстреляны за селом на лугу возле речки. Красноармейцы лежали там несколько дней. Мой дедушка, со своим ровесником несколько раз ходил к немцам в комендатуру за разрешением похоронить красноармейцев. Немцы их прогоняли угрожая расстрелом, но с третьего захода к ним разрешили наших воинов похоронить там же, на месте расстрела. Мой дед нашёл на теле красноармейцев их документы, спрятал дома в надёжном месте. Когда село было освобождено от немцев, дед написал семьям погибших разведчиков. В конце войны родственники погибших приехали в село. Сельский совет постановил перезахоронить разведчиков в центр села и оформить как памятники. Старостой и переводчиком в селе был осевший в селе чех Тума. Много хорошего сделал он для односельчан: предупреждал семьи прятать молодёжь от угонов в Германию, помогал лекарствами. Когда немцы уходили из села они забрали с собой переводчика Туму, но он сбежал и вернулся в село. Когда советские войска вошли в село его арестовали, но вскоре выпустили по ходатайству сельчан.

Два тяжелых года немецкой оккупации – это два года страха и голода. Шло наступление наших войск. Немцы отступая, сжигали сёла, подрывали бывшие колхозные постройки и животноводческие фермы. Уходя из нашего села, немцы тоже сожгли много домов и взорвали животноводческую ферму.

Мои дедушка и бабушка всё не богатое содержимое дома вынесли на некоторое расстояние в огород, чтобы оно не сгорело вместе с домом.

Увидя, что немец недалеко ходит, поджигая соседние дома, бабушка спрятала меня на огороде в небольшой ямке, прикрыв меня бурьяном и присыпав в спешке землей. Приказала мне лежать, пока она не придёт за мной. Сама же ушла к дому. Дедушка где то спрятался, потому что всех мужчин расстреливали.

И вот бабушка стоит у дома, подходит немец, чтобы поджечь дом. Бабушка смотрит в глаза немцу, он смотрит ей в глаза. И что-то прочитав в её глазах, махнув рукой и ушёл. Рядом за нашим огородом, была небольшая роща. В ней находилось несколько женщин с детьми, оставив свои близлежащие дома в ожидании поджогов. Услышав разговоры и плачь детей немец пошёл туда. Стоит немец, смотрит на плачущих, молча бьёт себя хлыстом по сапогу и уходит. Много домов в нашем селе было сожжено отступающими немцами. Разные были немцы – поджигатели. Нашей улице повезло, у нас был «добрый поджигатель». Поджигал сараи и щадил дома.

Вскоре появились в селе партизаны Ковпака. Мой дед в течение недели работал при штабе – чинил обувь партизанам. Вскоре в село вошли наши войска. Это был сентябрь 1943 года.

Здание школы каким-то образом уцелело. Возможно потому, что её кровля состояла из железных листов и её, отступая в спешке, немцы не смогли поджечь. Через год эта школа с 1 сентября 1944 года начала работать. Не было учебников, тетрадей, ручек, но обучение шло.

Кормились мы во время немецкой оккупации и в первые послевоенные годы только тем, что выращивали на огороде. Кто мог так же занимался рыбалкой.

Великая Отечественная война, развязанная немецко-фашистскими захватчиками, сказывалась ещё долго на нашем босоногом полуголодном детстве и в первые послевоенные годы.

Дети и подростки работали наравне со взрослыми. В нашей школе было печное отопление, заготовка топлива была заботой учеников, летом мы таскали ветки сухих деревьев из леса, зимой заготавливали камыш на болоте. Во время сбора урожая мы собирали на полях оставшиеся колосья пшеницы и ржи. Осенью участвовали в заготовке кормов для животных: косили и собирали сено, ломали молодые ветки деревьев. Самое любимое занятие мальчишек и девчонок – сбор арбузов и дынь. В зимние каникулы школьники участвовали в изготовлении торфяных горшочков для теплиц. Весной мальчишки старшеклассники работали после школы в бригаде по вывозу навоза из ферм и разбрасывали его на полях.

И всё же жизнь шла своим чередом. Окончил школу, окончил военное училище, стал офицером-артиллеристом. Служил в ГДР, в Калининградской области, в Заполярье, в Калерии. Участвуя с солдатами в сборе урожая на Кубани влюбился в природу края. После демобилизации с 1981 года живу в Краснодаре с семьей.

История записана 23 февраля 2022 года Кравцовым Александром.

История военного детства и трудовой юности Алины Федоровны.

История записана 8 марта 2022 года Кравцовым Александром

…солдаты поджигают амбар. Женщины кричат, ползут к ногам немецких патрулей, целуют им сапоги, просят освободить людей из амбара... амбар полыхает…

Когда началась Великая Отечественная война, мне было пять лет. Я гостила у бабушки и дедушки в Бресте. Три года немецкой оккупации – это страшные годы для всех жителей Бреста. Моя семья часто вспоминает эти дни со слезами. Эта повесть о страданиях, лишениях и мужестве взрослых и детей. Рассказы взрослых об этих днях – это строгая сюжетная линия, но я вспоминаю эти годы, конечно, как ребёнок, через отдельные события, через чувства, через потрясения от увиденного.

1941 год – июнь. Я приехала в гости к дедушке и бабушке в Брест. Большая семья тёти, дяди, братья, сёстры. Счастливая, весёлая, беззаботная жизнь. И вдруг по небу мчится огромное количество самолётов, издалека слышно что-то грохочет, как сильная гроза. Все кричат: «Война»!. Прячемся в подвал.

Ночью перебираемся в дом. Грохот слышится только в западной части города. Мой дедушка говорит, что это сражается Форт 7 Брестской крепости. Осень, но ещё не холодно, нас ночью поднимают немецкие патрули и с криками: «Шнель, шнель» гонят нас на окраину Бреста, прилегающую к лесу, на Кленовую улицу. На деревьях висят люди с табличкой «Партизан». Нас гонят дальше к большому амбару, окруженному немецкими патрулями с собаками. В амбар загнали всё мужское население Кленовой улицы возрастом с 12 лет…Что-то громко говорит немецкий офицер и солдаты поджигают амбар. Женщины кричат, ползут к ногам немецких патрулей, целуют им сапоги, просят освободить людей из амбара. Немцы хохочут и натравливают собак на женщин, а окровавленные женщины бросаются к амбару. Амбар полыхает. Остальных детей улицы Кленовой рассаживают в автобусы и куда-то увозят. Мне потом, только тогда, когда я подросла, рассказали родные, что этих детей повезли в военный госпиталь, чтобы взять кровь для раненых немецких солдат. А всех жителей нашей улицы немцы переписали и велели всем жителям Бреста рассказывать, как наказывает Германия жителей за пособничество партизанам.

Рядом с нами на другой улице жили евреи. До войны мы часто играли с еврейскими детьми, но когда немцы организовали еврейское гетто, всё изменилось. Часто с этой улицы слышались выстрелы, но, я как ребёнок, ничего не знала и не понимала. Однажды я со старшим 12-летним братом всё-таки пробрались на эту улицу и то, что мы увидели, я запомнила на всю жизнь. Во дворах лежали убитые люди: женщины, мужчины, дети, а рядом с ними сидели собаки, которые не отходили от своих мёртвых хозяев и скулили. Мы кинулись оттуда и больше никогда не ходили на эту лицу.

Наши улицы постоянно патрулировали немцы, они заходили в дома, некоторые занимались мародёрством, забирали хорошие вещи (красивые вазы, пуховые платки).

Я в своей детской жизни дважды видела, как плачут солдаты. В 1944 году я стою с миской в очереди за кашей, которую раздавала солдатская кухня Красной Армии. Город полностью освобождён. Солдат, положив мне кашу, поднимает глаза и смотрит на меня. «Как тебя зовут девочка»? -спрашивает он. «Аля» – говорю я. В глазах у солдата слёзы. «А мою девочку убили немцы, расти большой и счастливой». Второй раз я видела слёзы в глазах немецкого солдата. В 1945 году пленные немцы разбирали руины Бреста. От мальчишек я узнала, что пленные немцы меняют хлеб на табак. Я взяла 2 листа сухого табака из запасов дедушки, завернула в платочек и пошла менять табак на хлеб в условленное место с мальчишками. Подаю табак немцу. Немец что то мне говорит и я его поняла, что я похожа на его маленькую дочь Гретхен, и что она погибла во время бомбежек Берлина. Я смотрю на него, а он на меня и плачет, табак он не взял, отдал мне буханку хлеба, а вторую буханку отдал мне рядом стоящий немец, и я поняла, что солдаты всегда плачут, когда гибнут их дети.

За 3 оккупационных года было много страшных историй, некоторые из них я не могу до сих пор рассказать никому, даже своим детям. И когда я слышу о гибели детей на Донбассе, я вспоминаю своё детство. Нельзя, чтобы победил нацизм, нельзя!

История военного детства и трудовой юности Валентины Владимировны г.Краснодар.

…в нашем доме был создан детский отряд, который помогал сбрасывать с крыш фугаски и следил, чтобы не заходили в подъезд посторонние лица, опасались диверсантов…

Меня зовут Валентина Владимировна. Когда началась война, мы с мамой жили в Москве. Мне было 6 лет. Моя мама работала военным специалистом-начальником лагеря перемещенных лиц. В 1946 году ей был вручен орден За победу над Германией.

Было очень страшно, когда немцы бомбили Москву и по рупору объявляли результаты военных действий. В нашем доме был создан детский отряд, который помогал сбрасывать с крыш фугаски и следил, чтобы не заходили в подъезд посторонние лица, опасались диверсантов. Мы помогали старым одиноким людям по хозяйству. Над Москвой висели дирижабли, закрывая объекты города от поражения. Мы, ребята, помогали чем могли: ходили к раненым, выступали перед ними. Я очень любила петь для раненых песню о нас ребятах, на мотив песни «Варяг». Им очень нравилась эта песня, и они просили спеть каждый раз при встречах

Содержание моей песни: «Мы утром гуляем у светлой реки, кораблик пускаем по Каме, для раненых мы собираем цветы и в госпиталь ходим с цветами. Там наши картинки на стенках висят, на столиках наши альбомы и славная группа 15 ребят со всеми бойцами знакома. Вот этот боец в окружении был, но вёл себя смело как надо, сам раненый 8 фашистов убил огнем своего автомата, а этот, что с виду совсем не красив, но звонко смеется по-детски, он спас командира, его заслонив, собою от пули немецкой. Ребята садятся к нему на кровать, но мрачен боец загорелый, дочурка вот так же могла рисовать, такие же песенки пела».

В палату на цыпочках входит сестра, весёлая девушка Таня: «Ребята, бойцам обедать пора. А вам надо побольше на солнце гулять, пускать на веревочке змея, а завтра с утра приходите опять, чтоб было нам всем веселее».

Мне было жалко их до слёз, раненных бойцов, у которых перевязанные руки, ноги, головы. Хотелось чем-то помочь: в госпитале не хватало ваты и мы по просьбе медсестры рвали на куски старые простыни, заменяющих вату.

Навсегда запомню, когда по рупору объявили День Победы над фашисткой Германией. Вечером был салют на Красной площади. Люди обнимались и плакали от радости, женщины угощали домашними пирогами друг друга, пели песни, играл баян, почти это всё длилось до утра. А 24-го июня был первый послевоенный парад на Красной площади. Незнакомый мне военный посадил меня на плечи. Мы шли в первых рядах, я увидела Сталина, Ворошилова, Буденного и других полководцев. А ещё мы ходили с мамой на Белорусский вокзал встречать поезд Победы, который шёл из Берлина с нашими героями. Было много людей, все с цветами с большой радостью встречали Поезд Победы.

Я уверена, что и сейчас эта Победа над нацистами будет за нами! И мой вклад в нынешнюю победу состоит в том, что я честно трудилась всю жизнь и помогала людям. Я хочу, чтобы современная молодёжь записала истории военного детства и трудовой юности своих бабушек и дедушек. У нас, в Краснодарском крае, 46700 Детей войны. Это 46700 историй о  трагическом детстве ваших дедушек и бабушек. Соберите эти истории в Единую Большую Историю нашей страны.